Грустный чемодан улыбается, уныло хлюпая лямками, серые комья прохлады кипят, свисая корявыми гроздьями мороженой тоски. Я иду как занавеска, пыльно озираясь внутрь глупой простуженной продавщице. Синий халат медленно тает вокруг щиколоток, из окна - бультерьер, засасывающий сыворотку любовных выделений. Оранжевый холодильник чувственно переживает потерю кристаллов угрюмых сосисок.
О, утро! Проваленный в воронку этажей, лифт подсознания лязгает челюстями невменяемых пассажиров.
О, туалет! Мраморный исполин клоачных фекалий, нахмуренный рулон пустых мыслей, тусклое седалище гигантов.
О, яичница! О желтоглазый паук безумных переживаний, о, мертвые скорлупы гордых птиц! Тремя ногами прибор давит плоть, сокрушает вкус, жидкие смолы чернилами обволакивают изнутри. Синее пупырчатое море, глупое дырявое небо, вяленый воздух. Люстра свисает сосулькой, куря электротоки. Хрипло каркающий звонок. Кривыми ногами приближается дверь, грязными заусенцами хватает ручка, влажный укус губ вошедшего зубастого воскресенья. Сырые засосы бактерий, царапины. Широкие уши. Сопли любви в каучуковом плаще, веселые капли душа пукают в ванной. Ха-ха! - какое маленькое колено. Розовые ватки задыхаются в вертящейся солнечной воронке, исполин хрипло всхлюпывает комками хлопка. Жареные простыни ноют в ведре, выщипанные подушки, ямы, ковры. Пьяная разболтанная дверь висит Есениным в петле. Ржавый канат уносит вниз цветастые подтяжки и валится квакающими рейтузами тупая усталость. Упорное безразличие рыжих насекомых, шестиногий будда размазан брезгливым ботинком на кафельном квадрате. Босая нога сиротливо скользит по эмали, волосатый халат хрюкает под диваном. Телевизионный гроб улыбается трупами, бритый брюнет роняет зубы. Звонок снова пыхтит в углу. Горбатая пластмасса лижет ухо, провод бодро мычит в перепонку гавкающими гудками. Сумеречные колебания связок, облизанные нервы, жизнерадостный кухонный комбайн кушает смешные висюльки. Чемодан грустнеет…
Митя Самородов
Я ЕСТЬ ПРЫГАТЬ, ПОТОМУ ЧТО ХОТЕТЬ ИДТИ НАЗАД - НА СТРАНИЦА ТВОРЧЕСТВО!
